Вы здесь

Интервью с литературным агентом и переводчиком Юлией Добровольской (Барселона)

пн, 06/06/2011 - 00:00
Yulia Dobrovólskaya

На испанском языке вышел сборник повестей молодых российских писателей – лауреатов общероссийской премии «Дебют» разных лет. Редкий случай, когда испанцы могут услышать голос «живой» русской литературы, да ещё и самой юной. Одна из тех, кому этот сборник обязан своим появлением, – Юлия Добровольская, литературный агент, которая живёт в Барселоне. Это мне показалось хорошим предлогом, чтоб порасспрашивать человека с такой редкой профессией – литературный агент.

Она готовила книгу (называется «El segundo círculo») на пару с Рикардом Сан-Висенте – пожалуй, самым известным на сегодняшний день славистом в Испании. И, оказывается, им стоило больших усилий найти издательство...
Премия «Дебют» – инициатива фонда «Поколение». Мало того, что они организовали эту премию, мало того, что они решили в прошлом году продвигать лауреатов этой премии за пределами России – они ещё в это вкладывают реальные деньги. Предложение для издателей заключалось в том, что оплачивается перевод, расходы по созданию, собственно, книги и поездка авторов для презентации произведений. От издателя требовалось обеспечить нормальную дистрибьюцию и предпринять действия по информационной поддержке этой книги, потому что иначе она умирает...

Но до конкретного разговора мы дошли только с одним издательством, La otra orilla ("Другой берег"), потому что другие издательства просто никак не реагировали. Мы их обошли огромное количество...

Можно представить ситуацию, когда в издательстве нет русскоязычных ридеров, русскоязычных редакторов, но у нас были переводы на английский язык, потом появились переводы на испанский – и всё равно никто не хочет.

Переводчиков ищете вы – не издательство?
В идеале, наверное, этим должен заниматься издатель. В нашем случае, в случае Испании, мы должны были вначале найти переводчика, а потом уже найти издателя.

И вот благодаря Рикарду Сан-Висенте была подобрана группа очень хороших переводчиков. В частности, Алису Ганиеву переводила Марта Ребон, это на сегодняшний день, наверное, ведущая переводчица – она перевела Гроссмана, Аксёнова, Пастернака, Улицкую... Кстати, её «Доктор Живаго» – первый перевод на испанский язык с русского. «Живаго» всегда переводился с чего угодно, только не с русского. Дожили, называется: в 2011 году перевели наконец-то!.. Марта когда-то училась у Рикарда – равно как и практически все другие переводчики.

Маргарита Понсати, которая на сегодняшний день председатель русско-каталонской ассоциации АРКА, переводила Игоря Савельева – и это был очень сложный случай, хотя я этого не предполагала: когда я прочитала повесть, мне показалось, что там всё просто. Но когда начинаешь переводить, смотришь на текст совершенно другими глазами. Когда Маргарита начала тихо подвывать, я уже стала вчитываться. Действительно, это современный текст, написанный на современном молодёжном русском языке. Там даже, на первый взгляд, и не так уж много сленга, но каждое словечко уже совершенно не то, что оно означает по классическому словарю. Она раз пять переделывала текст.

Фредерик Герреро Соле переводил Алексея Лукьянова. Это нечеловечески смешной текст. Лукьянова сравнивают с Салтыковым-Щедриным. То есть это социальная сатира, и фантастика там имеет функциональное качество. Я сомневалась, что с этим можно что-то сделать в смысле перевода, но получилось хорошо.

И ещё две молодые переводчицы в этом принимали участие.

То есть в Испании с переводчиками нет проблемы?
Вопрос в том, что переводчики никому не нужны. Недавно я была в Турине на книжном фестивале, и одно из рассуждений меня очень заинтересовало: факультеты славистики выживают, если люди, которые там отучились, – востребованы. В принципе востребованы. То есть они могут устроиться на работу в какую-то фирму – в какую угодно: производственную, коммерческую, туристическую и т.д. И дальше уже на прицепе идёт культура. Мне показалось это довольно внятным объяснением. В Испании это, как мы знаем, совершенно не работает. Тот же Рикард, например, в довольно мрачных настроениях пребывает, не только потому что ему не удаётся пробивать какие-то книжные проекты, но и потому, что у него каждый год всё меньше и меньше студентов, и эти студенты всё хуже и хуже учатся, и никаких механизмов, чтоб как-то заинтересовать их, нет. Ну, будут они учить, будут они знать – и что? Никому это не нужно.

В чём отличие, например, Испании от, например, Италии? В Италии, точно так же, как в Испании, есть энное количество мест, где можно выучить русский язык, и неплохо выучить. Но потом выучившие русский язык итальянцы либо устраиваются на работу в какие-то фирмы, которые имеют взаимоотношения с Россией, либо идут именно по издательскому пути. Много издательств в Италии имеет в своём штате русскоговорящих людей. То же самое во Франции – но по другим причинам, то же самое в Германии. Поэтому когда к ним попадает русский текст, есть живые люди, которые могут этот текст прочитать и оценить. А здесь этого нет. Нет ни одного испанского издательства, где бы работали слависты.

Здесь, в Испании, всё-таки какие издательства работают хорошо с русской литературой?
Есть мадридское издательство «Альба», которое великолепно работает с русской литературой, единственное, что у них политика такая, что они живых не печатают. Они печатают только мертвяков. Сейчас недавно мы подписали контракт на сборник рассказов Максима Горького – отличная подборка. У них вышел «Очарованный странник», который от Фонда Ельцина премию за перевод получил. Коллонтай тоже они опубликовали... То есть у них интересный подбор.

Очень отрывочно работает с русской литературой барселонская «Минускула»: в переводе Сан-Висенте она опубликовала «Колымские рассказы» Шаламова.

Есть такой издатель, заметный на общем фоне, Жауме Валькорба, руководитель издательства «Акантиладо». Работает с русской литературой довольно регулярно, но, как великий эстет и страшно недоверчивый человек, он не ориентируется на то, что ему может посоветовать литературный агент, даже с которым у него приличные отношения, вроде меня. Он ориентируется на то, что выходит в Германии или во Франции, – вот у него выходит сейчас «Кавказский пленник» Маканина. У них очень неплохой каталог.

Вы знаете новое издательство «Невский проспект»?
Идея, мне кажется, с одной стороны, хорошая, с другой – абсолютно бесперспективная. Я потратила несколько лет своей жизни, чтоб сделать бизнес-план (поскольку я ещё параллельно маркетолог) для возможного маленького издательства, которое бы издавало только русские книжки. И в процессе разговоров – с дистрибьютерами, книготорговцами, потенциальными читателями – стало понятно, что это неперспективно. Поэтому этот народ, который создал «Невский проспект», – они, с моей точки зрения, подвижники. Дай Бог, чтоб они выжили. С другой стороны – но это уже чисто вопрос вкусов –, с моей точки зрения, у них очень академический подход. Они пытаются заполнять недостающие элементы русской литературы на испанском языке, начиная с каких-то совсем уж старых-старых вещей. Ну, нет никаких аргументов, чтоб испанцы читали «Литературные воспоминания» Григоровича.

Большой бизнес не сделают, но до какой-то специализированной публики дойдут...
Если они сумеют выжить – это уже очень много. В русской литературе есть много того, что достойно, заслуживает... И ещё, слава тебе, Господи, в последние годы появилась возможность получения российских грантов – правда не государственных, а частных – для переводов. Фонд Прохорова начал свою программу «Transcript» в 2009 году, а до того любой перевод издатель ел, намазывая на него слёзы и пот.

Интересная тема. А где ещё можно искать гранты?
«Русский мир» заявляет о том, что они что-то делают. Я знаю одного только человека, который получил грант «Русского мира». Это один итальянский переводчик. Я знаю, что тот же Рикард писал в «Русский мир», он им предлагал проект обновления Достоевского – то есть речь шла не о том, чтоб делать новые переводы, а о том, чтоб актуализировать уже имеющиеся. Ни ответа, ни привета...

Ещё – но это пока только перспектива, которая, может быть, когда-нибудь станет реальностью, – на базе Библиотеки иностранной литературы создаётся так называемый Институт литературного перевода – институт не в смысле учебного заведения, а институция. Это началось в прошлом году – они провели первый международный конгресс переводчиков в Москве и одна из резолюций этого конгресса была создать институт перевода. И недавно я получила от них письмо, что если я знаю каких-то хороших переводчиков, у которых есть хорошие проекты – чтобы я их им рекомендовала, потому что они готовы рассмотреть возможность финансовой поддержки. Но, тоже, ни одного живого человека, который бы это получил, пока что нет.

Есть ещё фонд Ельцина, у них есть всякие программы по поддержке русского языка за пределами России, но прямого гранта на перевод у них нет – они свой грант канализируют через Прохорова, это такая совместная акция. Откладывая в сторону все возможные комментарии по поводу персоналий, Прохоров – это просто свет в окошке! Они ежегодно дают положительный ответ примерно по 30 заявкам со всего мира.

Возвращаясь к только что изданной книге: как я поняла, подборку делали вы с Рикардом?
Почему мне захотелось, чтоб Рикард участвовал во всём этом – потому что он намного лучше меня представляет себе местный менталитет, я уже не говорю об опыте литературном и так далее, которого у него в разы больше, чем у меня. Мы с ним вдвоём согласовывали.

Отвергли кого-нибудь из-за принципиальной непереводимости?
Из-за непереводимости надо было отвергнуть всех.

В принципе, вы считаете, что есть непереводимые тексты?
Нет.

Ответ профессионала!
Нет, тут на самом деле очень сложная тема: что значит переводимый-непереводимый? Есть позиция некоторых литературоведов, которые говорят: невозможно перевести глубинную психологию автора и произведения, то есть возможно создать новое произведение, которое будет понятно людям в другой стране, а перевести – невозможно. Причём это относится ко всему... То есть даже «Идёт бычок, качается» нельзя перевести» – чего он качается? это же непонятно всё! Вот говорят: «непереводимая поэзия» – ну да, непереводимая она, и тем не менее её же переводят!

Несколько месяцев назад, в марте 2011 года, Юлия была героем другого литературного события: ей с её партнёром по переводу Хосе-Мариа Муньосом Ровирой за перевод романа «День опричника» Владимира Сорокина была присуждена премия Фонда Бориса Ельцина за лучший перевод русской литературы в Испании (премия вручается второй год). В Юлином переводе в Испании напечатаны вещи Горького, Шкловского, Григория Остера, Макса Фрая, Сорокина, Елены Чижовой. Сама она очень выделяет Илью Митрофанова:

Илья Митрофанов родился в Бессарабии в какой-то простой семье, закончил 8 классов и ПТУ, пошёл работать на верфи и совершенно случайно наткнулся в газете о наборе в Литинститут. Это было в конце 80-х. Невероятный талант и мастерство. В 92 году он погиб, по-идиотски, поехал на велосипеде, его сбила машина, и он сутки пролежал в канаве умирая. То, что он писал, ни с какой стороны не соотносилось с русской действительностью, он пропал, его никто не переиздавал, и о нём начисто забыли. Только благодаря тому, что его в своё время опубликовали немцы, он стал каким-то образом проявляться в Европе. Сначала купилим права итальянцы, потом испанцы, а в России он так и не пробился – потому что он мёртв, ему нельзя дать литературную премию. В прошлом году в феврале вышла его книга в испанском издательстве «Люмен».

Вы больше чувствуете себя переводчиком или литературным агентом?
Я бы себя хотела считать переводчиком, потому что это то, что мне душу греет очень сильно. Это то, ради чего я согласна спину гробить, и глаза, и всё остальное, и много времени на это тратить.

А вообще, что у вас за агентство? Сколько вас человек?
Ты да я да мы с тобой. Агентство создано лет этак 12-15 назад Еленой Костюкович. Это переводчик Умберто Эко на русский язык, не больше не меньше. Она давно переехала в Милан и изначально шла по пути, с одной стороны, работы в университетах, с другой стороны, очень тесного сотрудничества с издательствами. И вот в результате она поняла, что есть смысл сделать литературное агентство, представлять писателей. Начала этим заниматься и добилась очень серьёзных результатов. Улицкая, Дина Рубина, Андрей Волос, Александр Кабаков, Саша Соколов, Лотман, Эренбург...

А потом я встретилась с ней совершенно случайно: приезжала Улицкая представлять книгу, и нужен был переводчик. Вот я ней и познакомилась, и она мне предложила начать что-то для неё делать. В итоге закончилось тем, что она сейчас пишет свой роман и переводит новую книгу Эко, а агентство грохнулось на мою голову в полном объёме. Замечательная, хорошая, интересная работа – но это работа на износ.

С какими странами вы работаете как литературный агент?
Со всем миром. Очень много работаю с Кореей. Больше, чем с Испанией.

Я тут слышала, что в разговоре с коллегой вы сказали, что все ваши авторы – «провальные». Ну, не все, наверное?
Все.

Включая Улицкую и прочих звёзд?
Да. По всему миру. Если что-то вдруг оказывается непровальным, – то это какой-то совершенно редкий случай. Был непровальным Гроссман здесь, в Испании, – удивительный факт. Улицкая непровальна во Франции, она не зарабатывает какие-то сумасшедшие деньги, но по крайней мере издательства выходят в ноль по продажам. Та же Улицкая – не провальный, а очень даже успешный автор в Венгрии. Почему-то. Там её книги очень хорошо продаются.

Юлия закончила театральный институт в Санкт-Петербурге по специальности театроведение. В Испанию приехала в 1992 году. «Я, собственно, сюда приехала, потому что меня Чупа-чупс пригласил на работу, когда я ещё жила в России. 10 лет я на этом самом Чупа-чупсе оттрубила», постепенно начала работать в маркетинге; сделала мастер по маркетингу. Последующее – ясно из интервью.

Интервью: СМ